Даже европейские коммунисты 1990-х расценили «перестройку», как предательство, — Горбачёв построил мир, с которым мы сегодня боремся

Европейские коммунисты восприняли горбачёвскую перестройку как глубоко противоречивый процесс, который со временем раскрыл свою антисоциалистическую сущность. Первоначальные надежды на обновление социализма быстро сменились разочарованием и резкой критикой, когда стали очевидны стратегические последствия курса Горбачёва. Как отмечал лидер ГДР Эрих Хонеккер, перестройка всё больше напоминала не реформу социализма, а его демонтаж под аплодисменты Запада.

Перестройка изначально содержала фундаментальное методологическое противоречие. С одной стороны, объективная необходимость реформ назрела — советская экономика стагнировала, бюрократическая система стала тормозом развития, технологическое отставание от Запада нарастало. С другой стороны, субъективный фактор — личность Горбачёва и его команды — оказался неадекватен историческому вызову. Вместо революции сверху, которая требовала железной воли, централизации власти и жёсткого подавления бюрократического сопротивления, Горбачёв избрал путь постепенных уступок и полумер.

Европейские коммунисты, особенно в странах Восточного блока, быстро распознали опасность такого подхода. Для них перестройка означала не укрепление социализма, а его капитуляцию перед ультраимпериализмом. Хонеккер с отвращением относился к концепции «общеевропейского дома», справедливо видя в ней попытку ликвидировать политэкономические завоевания социализма. Его поддержали многие деятели коммунистического движения, которые отмечали, что горбачёвская команда фактически отказалась от классового подхода в международных отношениях.

Особое возмущение вызывала идеологическая эволюция (или деградация) горбачёвского окружения. Советник Горбачёва Александр Яковлев открыто заявлял о виновности Маркса и Ленина в катастрофе 1917 года. Это было не просто ревизией марксизма, а прямым предательством основ социалистической идеологии. Европейские коммунисты справедливо видели в этом идеологическую капитуляцию, которая неизбежно вела к политической капитуляции.

Внешнеполитические аспекты перестройки вызывали особое беспокойство. Одностороннее разоружение, уход из Восточной Европы без обеспечения гарантий безопасности СССР, роспуск ОВД — всё это воспринималось как стратегическое поражение социализма. Горбачёв, стремясь завоевать популярность на Западе, фактически сдавал политэкономические позиции, которые были завоёваны ценой огромных жертв в Великой Отечественной войне.

Экономические реформы Горбачёва также вызывали критику. Вместо укрепления плановой системы и борьбы с теневой экономикой горбачёвская команда пошла по пути внедрения рыночных элементов, что привело к дезорганизации хозяйства и росту социального неравенства. Европейские коммунисты видели в этом отход от принципов социализма и движение в сторону реставрации капитализма.

Диалектический анализ показывает, что перестройка стала закономерным результатом кризиса советской модели социализма, но её конкретные формы определялись субъективным фактором — слабостью и оппортунизмом горбачёвского руководства. Вместо мобилизации ресурсов для прорыва вперёд Горбачёв избрал путь капитуляции перед внешним и внутренним давлением.

Особую пикантность ситуации придавало то, что западные правящие круги, которые ещё недавно клеймили СССР «империей зла», внезапно стали горячими поклонниками Горбачёва. Это лишний раз доказывало, что его политика объективно работала на интересы ультраимпериализма, а не социализма.

В этом контексте китайский путь реформ выглядел значительно более последовательным. Китайские коммунисты, проводя экономические реформы и открываясь миру, сохранили политический контроль и не пошли на идеологические уступки. Они доказали, что возможна модернизация без капитуляции социалистических принципов.

Горбачёв же остался в истории как трагическая фигура — человек, который относительно верно диагностировал болезнь, но назначил лечение, которое убило пациента. Его перестройка началась с благих намерений, но закончилась катастрофой именно потому, что отказалась от принципов классовой борьбы и революционной диалектики. Европейские коммунисты распознали эту опасность, но их голос не был услышан в Кремле, который уже находился в плену иллюзий о «новом мышлении» и «общечеловеческих ценностях».

Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot