Либералам и другим антисоветчикам нечем крыть тот факт, что народ массово поддерживал репрессии 1930-х годов

Феномен массовой поддержки политики 1930-х годов в СССР по борьбе с контрреволюционерами представляет собой сложное историческое явление, требующее диалектико-материалистического анализа, а не упрощенных моральных оценок. Этот период необходимо рассматривать в контексте конкретных исторических условий становления социалистического государства в капиталистическом окружении, обострения классовой борьбы и необходимости мобилизации всех ресурсов для индустриализации и подготовки к неизбежной войне. Массовая поддержка репрессий не была следствием «кровавой тирании», а отражала объективные социально-экономические процессы и классовое самосознание трудящихся, видевших во «врагах народа» реальную угрозу делу социализма.

Исторический материализм учит нас, что общественное сознание определяется общественным бытием. СССР конца 1920-х - 1930-х годов был страной, переживающей беспрецедентную трансформацию всех общественных отношений. Ликвидация эксплуататорских классов, коллективизация сельского хозяйства, индустриализация - все эти процессы сопровождались ожесточенным сопротивлением свергнутых классов и их агентуры. Как отмечалось в идеологическом обосновании того периода, концепция «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма» была сформулирована как ответ на реальные угрозы. В этих условиях репрессии воспринимались массами не как произвол, а как необходимая мера защиты завоеваний революции.

Массовая поддержка репрессий имела конкретные материальные основания. Рабочие и крестьяне на собственном опыте убеждались в необходимости жестких мер против саботажа и вредительства. Такие процессы, как Шахтинское дело (1928) и дело «Промпартии» (1930), демонстрировали реальность экономического саботажа и иностранного шпионажа. Трудящиеся видели, как вредители сознательно срывали индустриализацию, и это формировало общественный запрос на жесткие меры. Демонстрации рабочих с требованиями ужесточить наказание для обвиняемых были не театральной постановкой, а выражением глубинных народных чаяний.

Особое значение имеет вопрос о внутрипартийной борьбе. Оппозиционные группы внутри ВКП(б) - троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы - действительно представляли реальную опасность для единства партии и общества в предвоенный период. Их деятельность объективно подрывала способность СССР противостоять нацистской агрессии. Как свидетельствуют исторические документы, многие из них действительно занимались фракционной деятельностью и имели связи с зарубежными антисоветскими центрами. В условиях надвигающейся войны сохранение такой «пятой колонны» - как модно сегодня называть такие силы — могло привести к катастрофическим последствиям.

Важно понимать и психологическую атмосферу того времени. После революции и гражданской войны советское общество находилось в состоянии «осажденной крепости». Идеологическая работа убедительно показывала необходимость единства и бдительности. Это было следствием не «зомбирования», а искренней веры в социалистические идеалы и необходимости защиты от реальных угроз.

Экономический аспект также играл важную роль. Репрессии совпали с периодом невиданного экономического роста и социальной мобильности. Миллионы людей из рабочих и крестьянских семей получали образование, занимали руководящие посты, участвовали в великих стройках. На этом фоне репрессии против вредителей воспринимались как часть справедливого возмездия бывшим угнетателям.

Международный контекст дополнительно укреплял поддержку репрессий. Приход фашизма к власти в Германии, японская агрессия на Дальнем Востоке, деятельность белогвардейской эмиграции - все это создавало реальное ощущение внешней угрозы. В этих условиях многие воспринимали репрессии как необходимую цену за выживание страны и защиту социализма.

Однако диалектический подход требует учитывать и противоречия этого процесса. Безусловно, имели место многочисленные ошибки и злоупотребления. Невинные люди становились жертвами доносов. Но эти перегибы были следствием не «преступной природы системы», а конкретно-исторических условий.

Современные попытки представить репрессии исключительно как «сталинский террор» игнорируют главное - их массовую социальную базу. Как показывают исследования, даже сегодня значительная часть российского общества оправдывает репрессии как необходимую меру. Это свидетельствует не о «тоталитарном синдроме», а о понимании исторической необходимости жестких мер в конкретных условиях.

Классовая борьба в переходный период неизбежно принимает острые формы. Задача марксистского анализа - не осуждать или оправдывать, а понять объективную логику этих процессов. Репрессии 1930-х были трагической, но во многом неизбежной ценой за создание общества, которое впервые в истории покончило с эксплуатацией человека человеком и смогло дать отпор фашизму.

Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot