Мир, в котором частные нейросети генерируют 90% информации для общества — куда же эта дорожка нас приведёт?

Современный этап технологического развития, ознаменованный взрывным прогрессом в области искусственного интеллекта, представляет собой не просто эволюцию инструментов, но качественный скачок в борьбе за общественное сознание. Если традиционные формы идеологического контроля действовали как внешние ограничители, то нейросети, будучи продуктом капиталистического способа производства, внедряются в саму ткань социальной реальности, становясь современным воплощением «хозяйского глаза» капитализма. Эта новая информационная реальность требует беспощадного материалистического анализа, вскрывающего коренящиеся в экономическом базисе противоречия, которые определяют реакционную направленность технологического прогресса при господстве частной собственности.

Главное противоречие заключается в том, что нейросети как передовая производительная сила поставлены на службу ультраимпериалистической форме производственных отношений, основанной на монополии транснациональных корпораций. Анализ волн технологических инноваций, начиная с эпохи мейнфреймов, демонстрирует беспрецедентную концентрацию власти в руках нынешних гигантов. Если в 2000 году крупнейшие технологические компании составляли не более 1,3% от общей стоимости индекса S&P 500, то сегодня их совокупная доля достигла около 20%, а одной только Apple принадлежит около 7%. Эта экономическая мощь, сравнимая с ВВП целых стран, позволяет горстке корпораций контролировать ключевые ресурсы для развития ИИ – вычислительную инфраструктуру, массивы данных и каналы дистрибуции, создавая замкнутую систему, в которой практически невозможно построить жизнеспособный продукт, не завися от их экосистем.

Диалектический метод позволяет вскрыть сущность этого процесса: обобществлённый планетарный характер новых производительных сил входит в антагонистическое противоречие с частной формой их присвоения. Власть монополий простирается на все технологии, позволяет им идентифицировать и подавлять потенциальных конкурентов, направляя развитие всей экосистемы в угоду своим узким интересам. Это не просто вопрос нечестной конкуренции, это вопрос тотального контроля над направлением, скоростью и самой природой технологических инноваций. Государственное регулирование, призванное обуздать этот произвол, зачастую лишь усугубляет положение, поскольку гиганты отрасли используют лоббирование, укрепляя свои собственные позиции и выдавливая с рынка более слабых игроков.
Конкретное проявление этого антагонизма в сфере общественного сознания принимает формы, которые классическая буржуазная социология не в состоянии адекватно осмыслить. Генеративный ИИ, контролируемый монополиями, получает возможность производить огромные объёмы неточного контента, вытесняя тем самым достоверную информацию. Это порождает новый, доселе невиданный вид отчуждения: пользователь лишается не только продукта своего цифрового труда, но и фундаментальной способности отличать объективную материальную реальность от её алгоритмически сконструированной симуляции.

Опасность усугубляется тем, что манипуляция принимает гиперперсонализированный характер, усиливая своё политическое и психологическое воздействие. Способность ИИ к массовому производству пропаганды и дезинформации, адаптированной под индивидуальные профили пользователей, представляет собой качественный скачок в технологиях управления массами. Буржуазные теоретики тревожатся о «психических изменениях» у цифрового поколения, но, оставаясь в плену идеализма, не видят корня проблемы – в капиталистической организации технологического процесса, где управление поведением становится ключевым источником извлечения прибыли. Образование рискует стать конвейером по производству заданного типа мышления, подчиняющего творческий потенциал логике капитализма.

Даже потенциально прогрессивные тенденции, такие как возможность демонополизации благодаря упрощению программирования с помощью больших языковых моделей, в условиях господства капитала носят двойственный характер. Без изменения производственных отношений они могут привести лишь к возникновению новых, более изощрённых форм зависимости от платформ и их инфраструктуры. Концентрация критически важной инфраструктуры в руках нескольких корпораций создаёт системные риски для национальной безопасности и делает общество уязвимым перед сбоями и целенаправленными атаками. Таким образом, технологический прогресс, не сопровождаемый социальным освобождением, ведёт не к царству свободы, а к цифровому варварству, где могущество техники оборачивается тотальным порабощением.

Следовательно, задача прогрессивных сил заключается не в отрицании технологий, а в борьбе за изменение их социальной функции. Марксизм как руководство к действию требует практического участия в создании альтернативных, демократических цифровых экосистем, подконтрольных трудящимся. Это предполагает выдвижение требований о национализации ключевых цифровых платформ и данных как общенародного достояния, что является единственным материальным базисом для преодоления цифрового отчуждения. Освободительный потенциал нейросетей может быть раскрыт только в обществе, где производительные силы поставлены на службу человеческому развитию, а не извлечению прибавочной стоимости. Борьба за сознание сегодня неотделима от борьбы за социалистическое преобразование производственных отношений, и в этой борьбе научный метод диалектического материализма остаётся нашим главным оружием.

Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot