О Платоне и Гегеле через призму марксизма — как и зачем изучать великих идеалистов?

Философские системы, сколь бы абстрактными они ни казались, всегда являются продуктом своего времени и отражением господствующих социально-экономических отношений. Материалистическая диалектика учит нас, что бытие определяет сознание. Это фундаментальное положение марксизма находит блестящее подтверждение при сравнительном анализе учений Платона и Гегеля — двух вершин идеалистической мысли, разделенных двумя с половиной тысячелетиями.

Платон создавал свою теорию идей в условиях античного рабовладельческого общества, характеризовавшегося относительной статичностью. Медленный темп социально-экономических изменений, цикличность сельскохозяйственного производства, воспроизводство одних и тех же общественных отношений на протяжении поколений — всё это нашло свое выражение в его концепции вечных и неизменных эйдосов. Его мир идей был неподвижен именно потому, что неподвижным представлялся ему материальный мир древнегреческого полиса. Круговорот времени, повторяемость исторических процессов — эти черты платоновской философии точно соответствовали реалиям общества, где технологический базис оставался практически неизменным на протяжении столетий.

Совершенно иную картину мы наблюдаем у Гегеля, творившего в эпоху промышленного переворота и Великой французской революции. Бурное развитие капиталистических отношений, ломка феодальных устоев, ускорение темпов исторического прогресса — всё это требовало новой философской системы, способной осмыслить динамику социальных преобразований. Гегелевская диалектика с ее принципом развития через противоречия стала теоретическим отражением этой эпохи коренных преобразований. Если Платон видел в идеях застывшие формы, то Гегель понимал их как процесс саморазвития абсолютного духа – и это принципиальная разница, которую необходимо схватить и для понимания Платона, и для понимания Гегеля, без которых нельзя вполне понять и марксизм.

Грандиозность гегелевской системы заключалась в её способности схватить пульсирующий ритм новой капиталистической эпохи — лихорадочное движение товаров, революционные потрясения, головокружительный прогресс наук. Его диалектика стала философским аналогом парового двигателя — машиной, преобразующей реальность через снятие противоречий. Но подобно тому, как паровая машина служила укреплению буржуазного порядка, гегелевская диалектика была поставлена на службу консервативным политическим взглядам.

При всей разнице исторических контекстов, оба мыслителя разделяли фундаментальный идеалистический постулат о первичности идеального над материальным. И для Платона, и для Гегеля материальный мир являлся лишь инобытием, проявлением некой высшей духовной субстанции. Однако способ существования этой субстанции определялся конкретно-историческими условиями: неподвижный мир эйдосов соответствовал статичности античного общества, тогда как саморазвивающаяся абсолютная идея отражала динамику капиталистической эпохи.

Ирония истории заключается в том, что оба философа, разработавшие мощнейшие инструменты познания, использовали их для оправдания существующего порядка. Платон своим учением об идеях закреплял иерархическую структуру рабовладельческого общества. Гегель, провозглашая разумность действительного, по сути освящал прусскую монархию и буржуазные отношения. Их гений был скован цепями классового подхода — они могли объяснять мир, но не стремились радикально изменить его.

Марксизм, восприняв рациональное зерно обеих систем — платоновское стремление к постижению сущности и гегелевскую диалектику, — коренным образом преобразовал их на материалистической основе. Диалектический материализм показал, что развитие идей есть отражение развития материальной действительности, а задача философии состоит не в консервации существующего порядка, а в его революционном преобразовании. Таким образом, марксизм преодолел ограниченность предшествующих философских систем, превратив философию из инструмента объяснения мира в оружие его изменения.

Это преобразование носило не умозрительный, а конкретно-исторический характер. Маркс и Энгельс не просто «исправили» Гегеля — они осуществили коренной переворот в философии, поставив её на почву материальной практики. Суть не в том, чтобы «правильно понять» Гегеля — он идеалист от и до, и потому постигать конкретные результаты его деятельности материализм не обязан, — а в том, чтобы понять диалектику, с помощью которой он свою систему строит. Отныне философия должна была не только интерпретировать мир, но и участвовать в его прогрессивном преобразовании. В этом — величайшее отличие марксизма от всех предшествующих философских систем, включая самые прогрессивные из них.

Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot